Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентур - Страница 71

В тех же целях предписывалось снабжением агентов, отправлявшихся в тыл противника, продовольствием на 5 суток, (фунтов 7 хлеба и фунтов 5 вареного мяса).

Предписывалось снабжать всех агентов-ходоков компасами, обучив их предварительно обращению с ними. Зимой, пока лежит снег, предлагалось выдавать всем агентам белые халаты.

Кроме того, предписывалось практиковать "короткие агентурные набеги", т. е. давать агенту на путешествие туда и обратно не более 4–7 дней. По мнению начальника разведывательного отделения, при точном соблюдении указанного выше и наличии "смелых и физически крепких разведчиков безусловно получится возможность последовательно осветить тыловой район находящихся перед нашей армией немцев".

Однако и эти мероприятия не дали ожидаемых результатов и после февральской революции ближняя агентурная разведка почти совершенно прекратилась.

Отсутствие инструкций, наставлений, а также объединявшего и направлявшего руководства со стороны штабов фронтон над агентурной деятельностью штабов армий приводило к постоянным недоразумениям.

Так, например, когда во. Львове стало ясным, что русским армиям после недолгого пребывания придется оставить город, представители нескольких армий (VIII и III) в этом городе начали лихорадочную вербовку агентов. Дело при этом доходило до того, что более подходившие для агентурной разведки лица буквально перекупались друг у друга представителями этих армий. О вреде и даже гибельности такого приема в агентурной разведке говорить не приходится. Избежать его было бы не трудно, если бы штаб фронта распределил между армиями район агентурных действий, к чему и пришли позднее, когда армиям некоторых фронтов было приказано вербовку агентов производить только в пределах своего армейского района. Лишь в случае невозможности или недостатка подходивших для этой цели лиц разрешалось пользоваться районом фронта, но не паче, как в полосе продолжения своего района, с ведома штаба фронта и посредством высылки офицера, с указанием каждый раз пункта, куда он едет.

Во время войны нередко целые армии передвигались и перебрасывались с одного участка фронта на другой. Отсутствие руководства свыше, объединявшего армейскую агентуру, приводило в таких случаях к тому, что перебрасывавшиеся армии забирали с собой своих агентов. Таким образом, литовцы, латыши, поляки и пр. хорошо знавшие местные условия и язык населения района Северного фронта попадали в Галицию или в Румынию и, конечно, никакой пользы агентурной службе принести не могли.

Обращение русских офицеров с агентами было в высшей степени хамское. Они считали последних низшими существами, разговаривали с брезгливостью, руки при встречах не подавали и т. д., на каждом шагу напоминали агенту, что он — низшее, презираемое существо. Денежные расчеты с агентами носили форму торга, причем торговались и спорили из-за каждой копейки.

Агенты, возвращавшиеся на русскую линию фронта, подвергались со стороны русских войск совершенно незаслуженным оскорблениям. Нередко их до штаба дивизии водили под усиленным конвоем и плакатом на спине и груди с надписью "германский шпион" и т. д. Им предъявляли совершенно невыполнимые требования, например, — показать удостоверения личности, которых, они, приходя из тыла противника, естественно, иметь не могли. Коменданты штабов дивизий и корпусов нередко требовали от агентов назвать фамилию и гордились тем, что могли эту фамилию поместить в препроводительной бумажке.

Вместо того, чтобы перешедшего линию фронта агента, встретить ласково, по-товарищески, накормить, обогреть и под видом сопровождения, чтобы он не заблудился в лабиринте окопов и подземных галерей, отправить в тыл, — такого агента грубо объявляли арестованным, подвергали унизительному обыску и под конвоем, с завязанными глазами отводили в тыл. Агент должен был иногда пройти несколько десятков километров с завязанными глазами. На квартире, отведенной агенту для отдыха, он находился под самым грубым арестом, чувствительным для него на каждом шагу.

Понятно, что при такой постановке дела не могло быть и речи о том, чтобы в русской разведке работали честные, способные и преданные люди.

Отрешиться от этих приемов обращения с агентами русское офицерство не сумело. К концу 1915 года почти все штабы фронтов и армий начали выпускать бесконечное количество всевозможных инструкций и наставлений по агентурной разведке. Но и в них на эту важную сторону вопроса не обращалось почти никакого внимании, если не считать указаний, что "с агентами нужно обращаться сдержанно". На фронте слово "сдержанно" поняли по-своему, т. е. что к агентам нужно относиться еще более подозрительно и грубо.

К концу 1916 года, как мы уже отмечали, агентурная разведка через линию фронта стала почти невозможной: число желавших работать в русской разведке сильно сократилось и прохождение линии фронта стало весьма затруднительным.

Некоторые штабы армий начали изыскивать "новые" способы переброски агентов в тыл противника.

Так, например, держали агента некоторое время в тюрьме с целью ознакомления его с внутренним положением и распорядками тюрьмы, после чего он должен был появиться в тылу противника под видом бежавшего из русской тюрьмы. Однако, ввиду того, что тюремщикам нельзя было раскрывать истинной причины содержания агента в тюрьме, — тюремщики применяли к ним свой режим в полном объеме, после чего агенты нередко предпочитали рассказать противнику всю правду, лишь бы вторично не испытать прелести русских тюрем.