Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентур - Страница 20

По смете на 1905 год на ведение агентурной разведки и контрразведки в течении первого полугодия было отпущено для III армии: 100.000 руб. и на наем переводчиков — 80.000 руб. Из этих сумм за все время существования армии было израсходовано на наем переводчиков — 12.000 руб. и на агентурную разведку и контрразведку — 18.000 руб., причем из них 12.000 руб. были израсходованы за время стояния армии на позициях по р. Шахе Число агентов-ходоков и их вознаграждение за второй период видны из следующей таблицы:

Количество агентов контрразведки и их оплата видны из следующей таблицы:

Из первой таблицы видно, что число высланных агентов-ходоков далеко не соответствует числу вернувшихся. Объясняется это тем, что многие из них попадали в руки японской контрразведки, многие же предпочитали ограничиться получением аванса и, не подвергая себя риску, оставаться в тылу противника.

Что же касается ценных донесений, то их в общем было немного Объясняется это отчасти тем, что японцы, после ряда неудач русских, стали пользоваться среди китайцев большим престижем, отчасти скрытностью и умением японцев охранять свои секреты, а также и неподготовленностью русских агентов.

К этому следует добавить, что, по мере постепенного расширения своего территориального влияния, японцы немедленно брали в свои руки — и при том весьма энергично — гражданское управление в районе своего тыла. Они без всякого стеснения сменяли китайскую администрацию и водворяли на места смененных своих сторонников. Все это помогало им бороться с русской агентурной разведкой.

Имея в своих руках администрацию и принимая на службу китайских солдат занятого им района, они могли без особых затруднений вести самый точный учет и надзор за населением, доходивший до того, что ими была устроена перепись всех деревень, занятых их войсками. Хозяин каждой фанзы имел особое удостоверение, в котором было указано число обитателей фанзы.

Наблюдение японцев за русскими шпионами дошло до того, что каждый китаец, не имевший удостоверения от местного старшины, не имел права появиться в поле. Малейшее подозрение влекло за собой арест. Если же китаец не мог вывернуться и доказать легальность своего появления в известном районе, его без всякого суда казнили, до зарывания в землю живым включительно.

Понятно, что при таких условиях число агентов-ходоков, желавших служить русским, с каждым днем уменьшалось. Некоторые из них, сходив один-два раза, отказывались от дальнейшей службы; другие же, довольствуясь получкой путевых денег, — исчезали.

Некоторые агенты, в большинстве случаев терроризированные японцами, не ходили вовсе в тыл противника, а предпочитали собирать сведения от прибывших с юга китайцев или от получивших оттуда письма.

Один из приемов, гарантировавших, по мнению руководителей агентуры штаба III армии, деятельность разведки, а впоследствии рекомендованный и штабом главнокомандующего, заключался в требовании счета из какой-либо лавки промежуточного или конечного пункта маршрута агента-ходока. Однако, после нескольких случаев приноса действительных счетов, агенты начали печатать поддельные счета. Обнаружена эта фабрикация была в Чженьяньтуне.

Подобный факт указывает, что по крайней мере 50 %, если не больше, агентов были вредны для дела. Остальная же половина служила более или менее добросовестно. К ним в большинстве случаев принадлежали те, за которых ручались богатые китайцы землевладельцы, рисковавшие своим имуществом и подбиравшие действительно надежных людей.

Для получения сведений о противнике требовалось 14–20 суток.

* * *

Постановка разведки в I и II армиях в общих чертах была такой же, как и в III армии. Так, например, штаб I армии получил при сформировании лишь 3-х агентов, из коих один находился в Японии, один в Китае и один — в Корее. Агенты эти давали сведения лишь о том, что делалось в тылу противника, а так как эти сведения шли окружным путем, через Китай, то всегда запаздывали и никакой ценности не представляли.

Штаб I армий в своем отчете указывал, что недостатка в агентах он не ощущал. Их можно было не только найти, но они сами предлагали свои услуги по разведке. Среди влиятельных китайцев (крупных коммерсантов, высокопоставленных чиновников и пр.) было, во-первых, много лиц, относившихся к японцам враждебно. Тут были представители семей, члены которых погибли в японо-китайскую войну 1894-95 гг. и которые предлагали русским свои услуги из чувства кровной мести; были представители крупных китайских торговых фирм, интересы которых настолько тесно были связаны с русскими интересами на Дальнем Востоке, что они готовы были содействовать, конечно, за хорошую плату, русским военным успехам. Так например, весьма крупный китайский коммерсант Тифонтай предлагал организовать агентурную разведку, но требовал за это несколько миллионов рублей, не давая при этом никаких гарантий в успешности этого дела. Такие лица, по словам отчета штаба I армии, были хорошо известны русской местной военной администрации. Обширные связи их с населением всех провинций и всего Китая делали их участие в агентурной разведке особенно желательным и полезным. Но штабу I армии в первое время отпускали на ведение агентурной разведки ограниченную сумму денег, и он не мог даже пытаться поставить работу при помощи этих лиц, ибо для этого требовалось сразу с самого начала затратить громадную сумму.