Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентур - Страница 18

В октябре 1904 года, когда все русские войска были разделены на три армии, штабы этих армий приступили к организации агентурной разведки. Как она была организована, как работала и какие давала результаты, — мы постараемся иллюстрировать выдержками из довольно сумбурных отчетов двух армий — III и I.

Авторы отчета III-й армии утверждают, что ни инструкций по организации разведки, ни руководителей и агентов, ни сведений о том, как поставлено дело сбора сведений о противнике и указаний, в каком направлении должен был работать вновь сформированный штаб армии — штабом главнокомандующего дано не было.

А между тем эти указания были особенно необходимы, ввиду того, что III-я армия занимала центральное положение. От передовых ее укреплений противник находился в расстоянии от нескольких десятков сажен до двух верст. Высылка агентов-ходоков прямо на фронте представлялась невозможной и не могла принести желанных результатов.

В состав вновь формируемого штаба не поступило ни одного лица, уже поработавшего в разведывательных органах на театре военных действий и сколько-нибудь знакомого с характером китайцев и выработавшего приемы обращения с ними.

Наиболее близкое соприкосновение с населением имел военный комиссар Мукденской провинции. По своему служебному положению он мог иметь среди китайцев известное значение и влияние. К его помощи вынужден был обратиться штаб армии и от него получил первых шесть китайцев, которые не имели никакой подготовки и могли быть использованы лишь как агенты-ходоки. Ожидать от таких агентов особо ценных сведений было трудно.

В силу этого вскоре же, по рекомендации Мукденского отделения русско-китайского банка, было заключено условие с одним мелким чиновником-китайцем, который служил в этом банке. Этот чиновник обязался подыскивать, нанимать и несколько подготовлять агентов, задачи которым ставил штаб армии.

Агенты этого чиновника селились под видом торговцев в указанных им наиболее важных пунктах ближайшего тыла расположения противника для наблюдения на месте за этими пунктами. От себя они должны были высылать помощников, которые, проходя по дорогам в различные, заранее намеченные пункты, должны были собирать сведения о числе и роде расположенных там войск, орудий, обозов, о местах расположения складов, магазинов и пр.

Эти агенты-резиденты, собирая сведения, пересылали их через агентов связи своему патрону-чиновнику, который должен был доставлять эта сведения не менее одного раза в неделю в штаб армии.

В первое время доставлявшиеся сведения можно было считать мало надежными. Они были отрывочны. Тем не менее при сопоставлении получаемых этим путем сведений с другими источниками, они все-таки помогали воспроизвести общую картину как расположения противника, так и тех перемещений, которые совершались в указанном районе.

Кроме разведки этого "подрядчика шпионажа", в тылу противника была создана еще одна крупная агентурная организация во главе с русским офицером. Он разместил своих агентов по четырем постоялым дворам, дав им задачу производить опрос проезжающих (незаметный, конечно).

Для создания возможности перекрестной разведки двое из хозяев этих постоялых дворов также были завербованы без ведома поселенных у них русских агентов.

Этим же офицером периодически высылались агенты-ходоки для сбора сведений о передвижениях войск противника, о подходе к нему укомплектований, а после падения Порт-Артура — о движении армии Ноги.

В самом Мукдене для "опросной" разведки в городе были наняты китайцы, на обязанности которых лежало посещение курилен опиума, постоялых дворов и гостиниц. Таким путем предполагалось, с одной стороны, вести опрос приезжих с юга, а с другой — следить за шпионами противника.

Вопрос о вознаграждении за разведку был поставлен следующим образом.

Китайцу-чиновнику был выдан заимообразно аванс в 5.000 руб. и 500 руб. безвозвратно для устройства мелких торговых предприятий в тех пунктах, в которых были поселены постоянные агенты-резиденты. Затем он должен был получать ежемесячно от штаба армии 1.800 руб. и уже сам расплачивался с агентами по своему усмотрению.

Упомянутый выше офицер для своей агентурной организации получал ежемесячно от штаба армии 1.000 руб., что, при наличии у него 10–15 агентов-ходоков, составляло плату каждому от 40 до 100 руб. в месяц.

В отношении отдельных агентов, посылавшихся для доставления или проверки тех или иных сведений, вознаграждение соразмерялось со степенью опасности предприятия и с ценностью добытых сведений. Обычно уплачивалось от 15 до 50 рублей.

В общем на агентурную разведку во время нахождения III армии на реке Шахе было израсходовано около 12.000 руб.

Отсутствие централизации в организации разведки, конечно, являлось отрицательной стороной этого дела. В последнее время нахождения армии на позициях у Шахе, в штабе III армии были получены негласные сведения о том, что практичные китайцы создали в Мукдене собственное центральное бюро сведений о японцах, из которого получали сведения и агенты штаба III армии. Этим устранялась возможность взаимной проверки агентов и одно и то же сведение продавалось в различные русские разведывательные организации. Надо полагать, что в таком бюро некоторые сведения фабриковались при участии японцев.

Определить общее число работавших для III армии агентов всех видов и наименований, а также количество ценных донесений за этот период, не представляется возможным, так как соответствующие дела штаба армии при отступлении от Мукдена были утеряны.